ПУРИСТИЧЕСКИЙ РАЙ
По сравнению с другими европейскими языками в исландском все же очень мало заимствований, и его способность образовывать новые слова, наряду с его исключительным богатством, — самое характерное в нем. Эта его способность была давно замечена, и многие говорили о ней.
… Огромное большинство исландских новообразований — это сложные слова, составленные из двух, реже из трех и больше слов, существовавших в языке и раньше. Такое сложное слово нередко представляет собой перевод греческих или латинских элементов, из которых состоит иностранное слово, обозначающее данное понятие. Другими словами, такое сложное слово нередко калькирует соответствующее иностранное слово, состоящее из греческих или латинских элементов. Однако в то время как в языке, из которого это слово заимствовано, его «внутренняя форма» (т. е. его этимологический состав) понятна только тому, кто знает классические языки, в исландском она понятна любому исландцу. Другими словами, у такого исландского новообразования живая внутренняя форма.
Так, например, говорящий на русском языке, как правило, не знает, что слово «космонавт» восходит к греческим словам kósmos «мир, небо» и naútēs «мореплаватель»; «метеорология» — к греческим metéōra «небесные явления» и lógos «слово»; «микроскоп» — к греческим mikrós «маленький» и skopeĩn «смотреть»; «прогресс» — к латинским pro- «вперед» и gressus «шаганье, ходьба». Между тем всякому исландцу понятно, что geimfari «космонавт» происходит от geimur «небесное пространство» и fari «ездок», veðurfræði «метеорология» — от veður «погода» и fræði «знание», smásjá «микроскоп» — от smár «маленький» и sjá «смотреть», framsókn «прогресс» — от fram «вперед» и sókn «продвижение, наступление».
Часто, однако, перевод компонентов иностранного слова далеко не буквален: компоненты исландского слова нередко описывают понятие более полно или более образно, чем греческие или латинские компоненты соответствующего иностранного слова. Так, например, по-исландски «электричество» (от греческого ēlektron «янтарь») — это «сила янтаря» (rafmagn, от raf «янтарь», magn «сила»), «истерия» (от греческого hystéra «матка») — это «материнская болезнь» (móðursýki, от móðir «мать», sýki «болезнь»), «витамин» (от латинского vita «жизнь» и amin название химического вещества) — «вещество жизни» (fjörefni, от fjör «жизнь», efni «вещество»).
Но всего чаще исландское новообразование состоит из компонентов, которые описывают обозначаемое ими понятие по-своему, а не калькируют соответствующее иностранное слово. Другими словами, внутренняя форма у этих слов не только живая, но и совсем иная, чем у их иностранных соответствий. Вот примеры таких слов: skellinaðra «мотороллер» (от skella «трещать», naðra «гадюка»), kvikmynd «кинофильм» (от kvikur «живой», mynd «образ»), hugmynd «идея» (от hugur «ум», mynd «образ»), skriðdreki «танк» (от skrið «ползание», dreki «дракон»), lágmark «минимум» (от lágur «низкий», mark «метка»), tröllepli «дыня» (от tröll «великан», epli «яблоко»), vígorð «лозунг» (от víg «бой», оrð «слово»), þjóðnýting «национализация» (от þjóð «народ», nýting «использование»), stjórnskipunarlög «конституция» (от stjórn «управление», skipun «устройство», lög «закон»), dagblað «газета» (от dagur «день», blað «лист»), skopstæling «пародия» (от skop «насмешка», stæling «подражание»), knattspyrna «футбол» (от knöttur «мяч», spyrna «пинок»), eldflaug «ракета» (от eldur «огонь», flaug «полет»). Таких новообразований в современном исландском многие тысячи.
Живая и часто своеобразная внутренняя форма есть также у тех исландских новообразований, которые представляют собой не сложные, а производные слова. Совсем недавно возникли, например, слова þota «реактивный самолет» (от þjota «выть, мчаться»), sprengja «бомба» (от sprengja «взрывать»), fruma «клетка» и frymi «протоплазма» (от frum «первичный»), gerill «бактерия» (от gera «делать»), vindill «сигара», vindlingur «сигарета» (от vinda «свертывать»), gró «спора» (от gróa «расти»).
Наконец, новое понятие может обозначаться в исландском словом, уже раньше существовавшим в языке, но употреблявшимся в другом значении или даже вообще вышедшим из употребления. Например, недавно получили новое значение слова vél «машина» (раньше только «хитрость, приспособление»), kerfi «система» (раньше только «сноп, венок»), stúka «ложа» (раньше только «пристройка»), lest «поезд» (раньше только «караван лошадей»), deild «факультет» (раньше только «часть, отделение»), sími «телефон», «телеграф» (раньше «нить»), menning «культура» (раньше «воспитание»), stétt «класс общества» (раньше «сословие»), íþróttir «спорт» (раньше «искусства»), orka «энергия» (раньше «работа, сила»), tundur «взрывчатка» (раньше «трут»), vin «оазис» (первоначально «луг»), þulur «диктор» (первоначально, по-видимому, «тот, кто произносил священные тексты, жрец»). Таких смысловых новообразований значительно меньше в исландском, чем новых сложных слов, но их смысловая структура особенно характерна для мышления современных исландцев, в котором прошлое и современное странным образом скрещиваются и совмещаются.
Массовое образование новых слов для обозначения новых понятий началось в Исландии во второй половине XVIII в. …Но сам по себе этот путь не был придуман тогда. Пуристические принципы были впервые сформулированы и применены на практике исландским ученым Артнгримом Йоунссоном еще в самом начале XVII в. Фактически же вся предшествующая история исландского языка и исландской литературы была предпосылкой современного исландского пуризма.
Способы создания новых слов, характерные для современного исландского языка, применялись уже в древнеисландском. Сложные слова, составленные из двух самостоятельных слов, уже тогда были в подавляющем большинстве среди новых слов. В связи с введением христианства возникли, например, скалькированные с английского сложные слова bókstafr «буква» (от bók «книга», stafr «руна, буква»), guðspjall «евангелие» (от guð «бог», spjall «весть»), hátíð «праздник» (от hár «высокий», tíð «время»), но еще раньше были созданы без иноязычного прообраза сложные слова alþingi «всеисландское вече» (от al- «все-», þing «вече»), goðorð «годорд» (от goði «жрец», оrð «слово»), lǫgsǫgumaðr «законоговоритель» (от lǫg-saga «произнесение законов», maðr «человек») и т. п.
… Огромное большинство географических названий в Исландии — это сложные слова, причем нет существенного различия между названиями, возникшими тысячу лет тому назад, непосредственно после заселения страны, и возникающими в современном языке. Название «Остров Сурта» (Surtsey), данное острову, возникшему в 1963 г. у южного побережья Исландии в результате извержения подводного вулкана, по способу образования не отличается от названия «Острова Западных Людей» (Vestmannaeyjar; «западные люди» — это ирландцы), которое возникло, когда Ингольв Арнарсон, первый поселенец в Исландии, убил там ирландских рабов своего побратима Хьёрлейва. Современному исландцу так же понятна внутренняя форма и огромного количества других географических названий, возникших в Исландии еще в древности, таких, как Reykjavík «Залив дымов», Hlíðarendi «Конец склона», Hvalfjörður «Китовый фьорд», Ingólfshöfði «Мыс Ингольва», Hvítá «Белая река», Jökulsá «Ледниковая река», Kaldakvísl «Холодный проток», þingvellir «Поля Тинга», Álftanes «Лебединый мыс», Mývatn «Комариное озеро», Vatnsdalur «Озерная долина», Fagrabrekka «Красивый склон», þórsmörk «Лес Тора», Helgafell «Священная гора», Bláskógar «Синие леса», Bergþórshvoll «Холм Бергтора», Kirkjubær «Церковный хутор», Mávahlíð «Склон чаек», Andakíll «Утиная бухта» и т. д., и т. п.
… По мере того как в связи с развитием науки и техники, а также экономическим подъемом увеличивалось количество понятий, которые надо было обозначить новыми словами, усиливалось и ставшее традиционным словотворчество. В последние десятилетия оно приобрело такой размах, что потребовались правительственные ассигнования на нужды словотворчества в области науки и техники и принятие различных организационных мер — назначение специальных комиссий и т. д.
В результате пуристического словотворчества в исландском языке оказалось очень много слов с живой внутренней формой, т. е. слов такого же типа, как древнеисландские dvergmál «эхо» (буквально «речь карликов», так как dvergr «карлик», a mál «речь», позднее bergmál, буквально «речь скал», так как berg «скала») или vindauga «окно», позднее «отдушина» (буквально «глаз ветра», так как vindr «ветер», auga «глаз»). В языке художественной литературы и особенно поэзии такие слова, конечно, большое преимущество, так как они сами по себе художественный образ. Но в языке науки и техники наличие слов с живой внутренней формой, в сущности, едва ли преимущество: научные и технические термины выполняют свою функцию, а именно — обозначают определенные понятия, совершенно так же, если они не имеют живой внутренней формы, не говоря уже о том, что внутренняя форма общеупотребительного термина, как правило, вообще не замечается говорящим, а в ряде случаев и не может быть реализована как образ (сравни, например, rafstöð «электростанция», где raf «янтарь», a stöð «станция»). Пожалуй, нельзя сказать и того, что живая внутренняя форма всегда делает термин понятным. Термин ýðir «карбюратор» (от úða «моросить») едва ли будет понятен тому, кто не знает, что такое карбюратор. Тем не менее значение пуристического словотворчества в области науки и техники очень велико. Благодаря нему для языка науки и техники и вообще для языка интеллигенции не характерны иноязычные заимствования, т. е. слова, вне данной стилистической сферы не встречающиеся и в древнем языке отсутствовавшие. По своей структуре и по своим элементам пуристические новообразования близки к языку народа, к языку литературы и поэзии, к древнему языку. Таким образом, благодаря пуристическому словотворчеству в исландском языке нет разрыва между языком науки и техники и языком литературы, языком интеллигенции и языком народа, современным и древним языком.
Близость пуристических терминов науки и техники к языку художественной литературы и поэзии сказывается, в частности, в том, что многие из этих терминов были созданы известными писателями и поэтами. Знаменитый исландский поэт романтик Йоунас Хатльгримссон создал слово ljósvaki «эфир» (ljós «свет», vaka «струиться»), известный писатель и ученый Сигурд Нордаль — слово útvarp «радио» (út «наружу», varp «бросанье») и многие другие, Халлдор Лакснесс — слово stéttvís «классово сознательный» (stétt «класс», vís «мудрый», сравни þefvís «с тонким обонянием» и т. п.), samyrkjubú «колхоз» (sam- «вместе», yrkja «обрабатывать», bú «хозяйство») и т. д.
О многих других представителях исландской интеллигенции известно, что они создали то или иное слово. Например, слово landhelgi «территориальные воды» (land «земля», helgi «неприкосновенность») создал один служащий министерства иностранных дел, слово róttækur «радикальный» (rót «корень», taka «брать») и много других — один школьный учитель, слово fúkalyf «антибиотик» (fúki «плесень», lyf «лекарство») — один врач и т. д.
Но, конечно, далеко не всякое новообразование, случайно возникшее в речи или сознательно придуманное, становилось полноценным словом исландского языка. Многие из них были эфемеридами. Нередко конкурировало несколько слов, из которых в конце концов выживало одно. Известно, например, что телефон обозначался словами hljóðberi (hljóð «звук», bera «нести»), hljóðþráður (þráður «нить»), hljómþráður (hljómur «звучанье»), talþráður (tal «речь»), fréttaþráður (frétt «известие»), málþráður (mal «речь»), sími («нить»), из которых выжило только последнее. Кроме того, сложные слова возникали не только как термины, но и как обозначения, вне данной ситуации непонятные и ненужные. Например, когда однажды сильный ветер в Рейкьявике сорвал с крыш несколько железных листов и крутил их в воздухе, в газете появилось сообщение об этом под заголовком: «Листовьюга (plötufok, от plata «лист, плита», fok «вьюга») на улицах города». Сложные слова в исландском языке так же легко образуются и могут быть так же эфемерны, как словосочетания в других языках.
Исландский пуризм обеспечил прочную связь с языком древней литературы и с самой этой литературой. Но любопытно, что, по-видимому, именно он обусловливает известное осовременивание архаичных явлений в сознании исландцев, в частности — тенденцию к модернизации древней литературы. Связь современного исландского языка с древним настолько сильна, что в сознании исландцев нередко как бы сглажено различие между архаичными и современными явлениями. Исландский парламент (alþing или alþingi) называется тем же словом, что и древнеисландское вече (alþingi). Он, конечно, совершенно непохож на древнеисландское вече. Между тем для исландца современный парламент и древнее вече — это то же самое. Исландцы поэтому обычно называют свой парламент «древнейшим парламентом Европы», полагая, что их вече было тоже «парламентом». Называя одним и тем же словом древнего скальда (skáld) и современного поэта, древнюю сагу (saga) и современный роман (skáldsaga, т. е. «сага, сочиненная скальдом»), исландцы склонны игнорировать различие между соответствующими явлениями и приписывать архаичному явлению свойства современного. Исландский диктор, вероятно, склонен считать, что жрец, обязанностью которого в дописьменное время было произносить священные тексты и который назывался тоже þulur, был просто-напросто диктором.
М. И. Стеблин-Каменский, «Культура Исландии», 1967